Jean Michel Jarre – Rendez-Vous (1986)
Label:
Epic, Disques Dreyfus - 0248814110
Format:CD
Country:Austria
Year:1997
Style:Ambient
Tracklist:
- 01. First Rendez-Vous -2:54 / Premier Rendez-Vous
- 02. Second Rendez-Vous -10:54 / Second Rendez-Vous
- 03. Third Rendez-Vous -3:31 / Troisieme Rendez-Vous
- 04. Fourth Rendez-Vous -3:57 / Quatrieme Rendez-Vous
- 05. Fifth Rendez-Vous -7:41 / Cinquieme Rendez-Vous
- 06. Last Rendez-Vous -6:04 / Dernier Rendez-Vous
Последний трек на этом альбоме должен был стать первой музыкой, исполненной и записанной в космосе «вживую». Незадого перед полётом астронавт Рон Макнейр репетировал соло на саксофоне, сочинённое Жарром. Но 28 января 1986 года, через 73 секунды после взлёта, «Челленджер» взорвался.
Музыка осталась. Трек так и называется – Ron''s piece.
Настоящее произведение искусства всегда выходит за жанровые рамки. Иной упорно пытается назвать произведение «рок-песней» или «абстрактной картиной», а оно – раз! – и выпархивает из-под определения, как бабочка из-под сачка. И не лезет, хоть ты его убей, то с одной стороны вывалится, то с другой высунется.
А может быть, наоборот: то, что охотно укладывается в рамки «диско» или «металла» -- на самом деле и не искусство вовсе, а продукт. Ремесло.
Тем приятнее бывает, когда среди груды штампованных изделий вдруг обнаруживается нечто, чего уж и не ожидаешь. Альбом, о котором идёт речь как раз из таких: много лет композитор-электронщик снабжал нас модным и предсказуемым продуктом, а потом… разродился! А может, просто позволил себе: прославившись можно и экспериментировать.
Посудите сами: то, с чего началась популярность Жарра, представляло собой типичную электронную музыку семидесятых. Настолько типичную, что я даже не знаю, что ещё можно привести как образец электронной музыки. Да это просто рафинированный концентрат космических звуков, лазерных посвистываний, небесных клавишных и синтезаторных пиканий. И не то, чтобы это было плохой музыкой, просто за этим удачным «саундом» ничего не стояло. Как известно, в космосе звук не распространяется.
Oxygene и Equinoxe середины семидесятых постигла учесть нишевой музыки, которая валяется по пыльным углам и попадает в CD-проигрыватель «под настроение», каковое настроение появляется раз в полгода. Ах да, забыл, ещё под неё показывают прогноз погоды. Жарр уже начал превращаться в «композитора электронной музыки», вяло пытаясь разбавить свой саунд свежими космическими завываниями.
И тут…
Прорвало! Из серой картонной коробки с наклейкой «ЭЛЕКТРОННАЯ МУЗЫКА» с хрустом высовывается человеческая рука, следом показывается саксофон. Летят в стороны клочья картона, а перед нами, расправляя плечи, стоит живой человек: молодой кудрявый француз.
Приличия, однако, были соблюдены: синтезаторы на месте, обложка традиционная, названия всё такие же: «Рандеву. Часть один», «Рандеву. Часть два» – поклонники не нервничают, издатели равномерно продолжают штамповать винил и получать франки. Однако что-то изменилось: лазеры уже не визжат, слушателя больше не выдёргивают из тёплой комнаты на Альфу-центавра, зато появилось что-то новое…
Музыка! Чёрт подери мелодии! Импровизации! Красивые, переливчатые соло! Такое ощущение, что Жарр таки приобрёл и прочитал секретную книгу «10 способов написать нескучный инструментал длиною в час» за авторством Д. Гилмора. Или продал душу дьяволу за место в рок-пантеоне… Неважно. Важно то, что это можно слушать. Вы понимаете? Часто. Оно за душу берёт, оно живое! Музыкальная тема, затронутая в начале растёт и развивается, обрастая сложными деталями, а под финал альбома Жарр цитирует эпизоды с каждой композиции, выстраивая что-то вроде ретроспективы, муз-рефлексии и воспоминаний, то есть это уже заявка на «концептуальное произведение», не меньше.
В целом альбом очень грустный: даже тоскливый, причём остаться равнодушным довольно трудно: настроение буквально обволакивает, так что слишком часто всё равно слушать не хочется. Грусть набухает ближе к саксофонному финалу (тот самый «Эпизод Рона»), он же усиливает сходство с Shine On Флойдов. «Пятое рандеву» – элегантный кусочек витиеватой мелодии. И тоже – браво! – композитор не поддался соблазну закольцевать красивую фразу, а нагородил сложную шумовую композицию.
Итак: рукоплескания! Не случайно альбом надолго задержался в чартах.
П. Губарев
Музыка осталась. Трек так и называется – Ron''s piece.
Настоящее произведение искусства всегда выходит за жанровые рамки. Иной упорно пытается назвать произведение «рок-песней» или «абстрактной картиной», а оно – раз! – и выпархивает из-под определения, как бабочка из-под сачка. И не лезет, хоть ты его убей, то с одной стороны вывалится, то с другой высунется.
А может быть, наоборот: то, что охотно укладывается в рамки «диско» или «металла» -- на самом деле и не искусство вовсе, а продукт. Ремесло.
Тем приятнее бывает, когда среди груды штампованных изделий вдруг обнаруживается нечто, чего уж и не ожидаешь. Альбом, о котором идёт речь как раз из таких: много лет композитор-электронщик снабжал нас модным и предсказуемым продуктом, а потом… разродился! А может, просто позволил себе: прославившись можно и экспериментировать.
Посудите сами: то, с чего началась популярность Жарра, представляло собой типичную электронную музыку семидесятых. Настолько типичную, что я даже не знаю, что ещё можно привести как образец электронной музыки. Да это просто рафинированный концентрат космических звуков, лазерных посвистываний, небесных клавишных и синтезаторных пиканий. И не то, чтобы это было плохой музыкой, просто за этим удачным «саундом» ничего не стояло. Как известно, в космосе звук не распространяется.
Oxygene и Equinoxe середины семидесятых постигла учесть нишевой музыки, которая валяется по пыльным углам и попадает в CD-проигрыватель «под настроение», каковое настроение появляется раз в полгода. Ах да, забыл, ещё под неё показывают прогноз погоды. Жарр уже начал превращаться в «композитора электронной музыки», вяло пытаясь разбавить свой саунд свежими космическими завываниями.
И тут…
Прорвало! Из серой картонной коробки с наклейкой «ЭЛЕКТРОННАЯ МУЗЫКА» с хрустом высовывается человеческая рука, следом показывается саксофон. Летят в стороны клочья картона, а перед нами, расправляя плечи, стоит живой человек: молодой кудрявый француз.
Приличия, однако, были соблюдены: синтезаторы на месте, обложка традиционная, названия всё такие же: «Рандеву. Часть один», «Рандеву. Часть два» – поклонники не нервничают, издатели равномерно продолжают штамповать винил и получать франки. Однако что-то изменилось: лазеры уже не визжат, слушателя больше не выдёргивают из тёплой комнаты на Альфу-центавра, зато появилось что-то новое…
Музыка! Чёрт подери мелодии! Импровизации! Красивые, переливчатые соло! Такое ощущение, что Жарр таки приобрёл и прочитал секретную книгу «10 способов написать нескучный инструментал длиною в час» за авторством Д. Гилмора. Или продал душу дьяволу за место в рок-пантеоне… Неважно. Важно то, что это можно слушать. Вы понимаете? Часто. Оно за душу берёт, оно живое! Музыкальная тема, затронутая в начале растёт и развивается, обрастая сложными деталями, а под финал альбома Жарр цитирует эпизоды с каждой композиции, выстраивая что-то вроде ретроспективы, муз-рефлексии и воспоминаний, то есть это уже заявка на «концептуальное произведение», не меньше.
В целом альбом очень грустный: даже тоскливый, причём остаться равнодушным довольно трудно: настроение буквально обволакивает, так что слишком часто всё равно слушать не хочется. Грусть набухает ближе к саксофонному финалу (тот самый «Эпизод Рона»), он же усиливает сходство с Shine On Флойдов. «Пятое рандеву» – элегантный кусочек витиеватой мелодии. И тоже – браво! – композитор не поддался соблазну закольцевать красивую фразу, а нагородил сложную шумовую композицию.
Итак: рукоплескания! Не случайно альбом надолго задержался в чартах.
П. Губарев
